– Сейчас я прочитаю название книги, и ты все поймешь.

– Не надо, я умею читать, – огорошил старика Роланд.

– Ух-ты, когда успел научиться-то?

– Когда не умеешь ходить, остается не так много развлечений, – пожал плечами мальчик.

Бойл, понял, как опростоволосился, смутился и подвинул книгу ближе к Роланду:

– Ну тогда читай, раз умеешь.

– Страна равных: Освобождение Лидории или сказание о святом Кайлоте, – растягивая слога, прочитал мальчик и непонимающе уставился на старика.

– Да-да, мой друг. Эта книга о Лидории. Она была написана триста лет назад. Почти сразу после того, как ученики Кайлота установили «Народный закон».

– Неужели в те времена все жили в счастливом достатке? Я слышал, что после установления «Народного закона» по всей стране шли бои, – по-прежнему недоумевал Роланд.

– Так и было. Заинтересовавшись, я выкупил книгу у Борэ. Оказалось, она написана одним известным путешественником Ломарком. В ней описываются события, свидетелем которых стал сам Ломарк. Такие книги теперь запрещены в Лидории. Они хранятся только в лоне церкви. Так вот тут, – Бойл похлопал по кожаной обложке книги, – сказано не о пророке Кайлоте, а о некоем знатном лекаре по имени Кайлот. О лекаре, ходившем по Лидории и бесплатно лечившем людей. Он был умен, хорошо разбирался в травах и умел лечить практически любые заболевания. Когда Кайлот посещал новый город или деревню, он рассказывал местным жителям о стране, где люди живут на равных и уважают друг друга, словно близкие родственники. Вместе трудятся и отдыхают, а их амбары всегда полны еды. Их женщины прекрасны, как цветы, а дети здоровы, словно буйволы. Кайлот называл тот край Страной равных. Он обладал такой силой убеждения, что повсюду, где он побывал, люди отказывались подчиняться господам. Видя, какую смуту среди простолюдинов производят рассказы Кайлота, король Зорго приказал арестовать его и казнить. Но, как ты знаешь, это не спасло самого Зорго от мучительной смерти. С тех пор прошло триста лет, я смотрю по сторонам и не узнаю в нынешней Лидории страну, населенную сильными, смелыми, а самое главное, свободными людьми. Сейчас Кайлота считают посланником бога, а церковь, переписав под себя «Народный закон», на каждом углу торгует иконами с его ликом. Пройдет совсем немного времени, и Церковь объявит Кайлота если не самим богом, то его сыном.

– И продолжит творить его именем зло? – растерянно спросил Роланд.

– И продолжит творить его именем зло … – эхом отозвался Бойл. – Ну ладно, что-то заболтались мы, не знаю, как ты, а я немного посплю.

– А можно мне почитать книгу, пока ты спишь?

– Читай, мальчик, читай, – пробубнил старик, устраиваясь на траве. – Читай да мотай на ус.

Бойл проснулся от звука конского ржания.

– Похоже, у нас гости? – спросил он у настороженно вглядывающегося в излучину дороги Роланда.

– Совсем рядом, – робко произнес мальчик, откладывая в сторону книгу.

– Так что ж ты меня не будишь?

– Как раз собирался.

– Понятно. Нам стоит поостеречься. Иди сюда, – старик встал и взял Роланда на руки. – Я отнесу тебя в кусты, а сам встречу гостей на дороге.

Бойл не боялся встреч с незнакомцами, но теперь, когда на нем лежала ответственность за жизнь мальчика, стоило быть осторожным. Спрятав Роланда в зарослях орешника, старик вернулся на дорогу. Неподалеку вновь послышалось конское ржание, а вскоре из-за поворота появилась телега, запряженная худосочной кобылой. Правил ей седой старичок-былинка, про каких говорят: «невесть как в нем жизнь держится».

Бойл издалека поприветствовал приближающуюся телегу, помахав руками над головой. Пустые ладони, обращенные к незнакомцу – старый верный знак, означающий мирные намерения.

Старичок, правившей телегой, заметно оживился. Приосанившись, он оправил рубаху и разгладил жидкую бороденку.

– Доброй дороги! – произнес Бойл, как только телега старика поравнялась с ним.

– И тебе, Бойл, доброй дороги!

Амфидоли так изумился, что потерял дар речи.

– Чего рот разинул? – рассмеялся беззубой улыбкой незнакомец, хитро прищурив блеклые, словно затянутые пеленой глаза. – Хорошие вести – словно кони бегут, плохие – птицей летят, а чудесные – громом раскатываются. Или ты думал, что твое путешествие тайна великая?

– Думать не думал, да надеялся, – тяжело вздохнув признался Бойл.

– Меня Пиарилотом зовут, а в народе Пиаром, – представился незнакомец.

Бойл аккуратно пожал сухонькую руку старичка. Ладонь у Пиара оказалась холодной, почти ледяной, а рукопожатие на удивление крепким.

– Да ты не печалься, – ободряюще сказал Пиар, бойко соскочив с телеги. – Легенде об Конго-Тонго столько же лет, сколько мне, да еще на сто перемножено. Раньше туда часто ходили, а найти озеро почти никому не удавалось. Кто на Мертвом перевале сгинул, кто в пустыне усох, места там гиблые и возврата из них нет. Со временем народ стал легенду забывать, и ходоки до озера почти перевелись. Только такие старики, как я, помнят о Конго-Тонго. Сегодня утром я собирался в дорогу до Бижара, когда услышал, как пьяный Мирт за забором с дружком своим Губой про вас треплются, а потом вас увидел на окраине. Вот и решил побыстрей телегу заложить, чтобы нагнать. Чего вам зря ноги топтать, да и мне с попутчиками веселей. Постой-ка, а парнишка где?

– Тут он, отдыхает, – неопределенно махнул рукой Бойл. – Так что, Пиар? Возьмешь нас с собой?

– А я тебе о чем толкую? Вместе всегда веселей… и безопасней.

Остаток дня Бойл и Роланд провели в компании нового знакомого. Пиар оказался словоохотливым стариком. Дорогой он без конца рассказывал истории о своей семье, торговых делах и, конечно, о Конго-Тонго. И хотя истории об озере больше походили на небылицы, но кое-что полезное из них путникам удалось узнать.

Если верить Пиару, то к Мертвому перевалу, ведущему через Черные горы, вела только одна дорога, и шла она мимо Бандитского ущелья. Раньше в ущелье обитал всевозможный сброд, промышлявший разбоем. Но потом проложили новый, более короткий путь через Сухие Болота к южным отрогам Черных гор. Постепенно торговцы покинули местный тракт, а за ними ушли разбойники. С тех пор почти пятьдесят лет никто не пользовался Мертвым перевалом и о его нынешнем состоянии ничего не известно. Правда, поговаривают, что в районе Бандитского ущелья поселился отшельник. Возможно, если удастся его разговорить, он сможет чем-нибудь помочь. Вот только одна беда: никто не знает, где обитает отшельник.

Пиар всячески отговаривал Бойла и Роланда от их затеи. Он считал, что даже если они преодолеют Мертвый перевал, то обязательно погибнут в Большой пустыне.

Кобылка Пиара хоть и выглядела худосочной, но дело знала: шла бойко. К ночи путники одолели почти два пеших дневных перехода, далеко углубившись в леса, окружающие Черные горы. Вокруг сгущались сумерки. Роланд, наслушавшись историй Пиара, крепко заснул. Бойл откровенно клевал носом, слушая монотонное бурчание старика. В какой-то момент он осознал, что они стоят. Вздрогнув, Бойл выпрямился:

– Пиар, что случилось?

– Тихо ты, парня разбудишь! – произнес Пиар, стоящий неподалеку. – Приехали мы.

– Уже?

– Уже… поди сюда, мне кое-что нужно тебе рассказать.

Бой слез с повозки и подошел вплотную к старику.

– Что?

– Смотри, – Пиар указал на едва заметную, поросшую молодым кустарником отворотку, – это дорога к Бандитскому ущелью. По ней, если повезет, вы доберетесь к Мертвому перевалу. А если заплутаете, то лучше ориентироваться на Иглу – острую и очень высокую скалу, днем ее видно из любого места в округе.

– Спасибо, Пиар, ты хороший человек! – Бойл в знак благодарности похлопал старика по плечу.

– Не спеши благодарить, – старик на секунду замешкался, прежде чем продолжить. – Ты не представляешь, как труден и опасен путь к Конго-Тонго. Скорее всего, вы погибните на Мертвом перевале. Прошу тебя, пока не поздно, откажись от глупой затеи. В Лидории есть множество мест, где вы с Роландом найдете приют и доброе отношение. Поехали со мной в Бижар.

– Я много думал над этим, Пиар. Будь